Путь Скрога

Кузнечный молот яростно бил по заготовке, высекая снопы искр. Казалось, и бездушному инструменту передалось негодование хозяина. Даже низкий звон, порожденный каждым ударом, больше походил на звук набата, призывающего к оружию. Но тьма, окутавшая собой огромный, некогда прекрасный зал, не спешила сдавать позиции, отступив лишь на небольшом пяточке вокруг жарко пылающего горна. Тьма вбирала в себя каждый звук, поглощала его без остатка и возвращала назад искореженным эхом, похожим на издевательский смех. Она была истиной владычицей этих подгорных сводов, куда не проникали лучи солнца, она была здесь до прихода гномов, она будет здесь когда они уйдут, и хотя, стараниями низкорослых крепышей, ей вскоре предстояло оставить Чертоги, она смеялась в лицо захватчикам, зная, что недолго им властвовать здесь, по меркам вечности.

Но мысли кузнеца были совсем не о вечном, наоборот, они касались самого ближайшего прошлого. Не в силах сдержать их поток, гном тихо ворчал в бороду, продолжая неистово избивать раскаленную болванку.
«Крепкохваты!» Дзинь «Чтоб у них бороды выпали!» Дзинь «Пустить гоблинов…» Дзинь «в Чертоги Торина!» Дзинь «Гоблинов!!!» Дзинь «Увижу кого из них,…» Дзинь «мехом внутрь выверну!!!» ДЗИНЬ

Не выдержав все нарастающей ярости кузнеца, стальная заготовка жалобно брякнула и дала трещину. Это стало последней каплей в переполненной чаше и негодование гнома стало выплескиваться наружу. С силой швырнув предавшую его заготовку куда-то во тьму, гном целенаправленным быстрым шагом отправился вглубь чертогов.

- Государь Двалин велел никого не пускать. – скучающим басом сообщил стражник, лениво опустив алебарду поперек туннеля и даже не глядя на приближающуюся из темноты прохода фигуру.
- Это срочно. – как можно спокойнее произнес кузнец, но видя, что стражник даже не услышал его, выступил из полумрака и с такой силой рванул алебарду в сторону, что незадачливый служака чуть не брякнулся на пол.
Стражник очнулся от навеянного долгим караулом оцепенения и, обиженный в лучших чувствах, вознамерился силой принудить дебошира к порядку, но лишь один взгляд на лицо стоявшего перед ним гнома заставил отбросить подобные мысли. Лицо кузнеца было действительно страшным, оно прямо-таки пылало неукротимой яростью, а в неверном свете коптящих проход факелов казалось и вовсе демоническим.
- Двалин в своих покоях. – неожиданно охрипшим голосом пробасил стражник и постарался как можно быстрее занять стойку «на караул», отвернувшись от обжигающего взгляда кузнеца.

Как и сказал стражник, гном застал Двалина в своих покоях, с головой ушедшего в изучение какого-то манускрипта. Единственная свеча, совершенно неспособная развеять вездесущий мрак почти померкла, но государь был настолько увлечен чтением, что не удосужился ее сменить, лишь придвинулся поближе, даже не заметив, что горячий воск капает на его роскошную седую бороду. И в столь сильном негодовании, кузнец не решился оторвать государя от дел и тихо опустился на колени, ожидая, когда его заметят. Впрочем, много времени не понадобилось, клокотавшая в груди гнома ярость сделала его присутствие почти физически ощутимым. Двалин, раздраженно причмокнув, отложил манускрипт в сторону.

- Я, кажется, просил никого не пускать. Изволь объясниться, Скрог. – спокойно, но властно произнес государь.
Повисла звенящая тишина. Двалин, запустив правую руку в роскошную бороду, в ожидании ответа сверлил глазами нахального гнома. Тот же судорожно пытался решить, с чего начать. Всю дорогу от кузницы он прокручивал в голове грядущий разговор, но теперь, как ни странно, не мог подобрать слова. Свеча последний раз лизнула сумрак и погасла, и, в наступившей тьме, ярость ушла, уступив место хмурой решимости, а в месте с решимостью пришли и слова.
- Когда мы покидали Чертоги Торина, чтобы восстановить былую славу нашей древней твердыни под Одинокой горой, мы оставляли наш дом, нашу обитель под присмотром соседей и союзников – Крепкохватов. – слова кузнеца звучали спокойно и уверенно – Но мы ошиблись. Гоблины и запустение – вот что мы нашли здесь по возвращении. Груз страшного предательства висит теперь на наших бывших союзниках. И что же мы? Чем ответили проклятому племени предателей и клятвопреступников?
- Мы выкинули их отсюда как паршивых собак. Мы прокляли их и никогда ни один гном более не станет иметь дело с Крепкохватами.
- Этого недостаточно! – снова распаляясь воскликнул кузнец – Большая часть предателей избежала нашей кары – они ушли, ведомые своим трижды проклятым королем Скоргримом! Сколько зла принесут они еще в этот мир? Необходимо преследовать их, уничтожать до последнего!
- Нет! – гневно воскликнул Двалин и гулкое подземное эхо подхватило его ответ, сделав куда более жестким и недовольным, чем планировал государь. – Нам, гномам, нет дела до окружающего мира. – продолжал он уже значительно тише – Нас и без того осталось не так много, и Скоргрим отныне – забота тех, в чьи края он направился. Наша же задача в том чтобы исправить его злодеяния здесь и никогда больше не пускать его сюда. Ты думаешь это мало? Оглянись вокруг, посмотри на этот хаос и ты поймешь – мне нужна ЗДЕСЬ, каждая пара рук, которыми я располагаю.
- Но вспомни обитель Эделион, государь! Как много зла, причиненного Крепкохватами там, куда они сбежали ляжет грузом ответственности на нас, Длиннобородов? Как долго мы будем расхлебывать горькую кашу, которую они не устают варить? Не лучше ли прекратить это раз и навсегда?
- Мрм… - Двалин недовольно жевнул, задумавшись, но решения не изменил – Я все сказал, Скрог. Я не пошлю никого в погоню – мои гномы слишком нужны мне здесь.
Государь отвернулся, давая понять, что разговор окончен и принялся шумно, на ощупь искать свечи и огниво.
- Тогда я уйду один – тихо и мрачно произнес Скрог.
- Что? – Двалин резко обернулся, держа в руках незажженную свечу, хотя и не мог различить в непроглядной тьме наглого гнома, дерзнувшего перечить своему государю. – Ты ослушаешься моего прямого приказа?
- Нет, государь. – все также хмуро ответил кузнец – но государь Двалин, каким я его долго знал, не прикажет гному остаться, когда сердце велит ему уйти.
- Возможно ты прав – после короткого раздумья ответил Двалин, зажигая свечу. – Уходи, раз так решил. Но только попробуй подбить на эту авантюру еще хоть одного гнома!
Государь смахнул остатки старой свечи с каменного стола и, сильным нажатием заставил стоять новую, после чего снова погрузился в чтение манускрипта с таким спокойным видом, как будто и не было никакого разговора.

Скрог, подождав еще секунду, чтобы быть уверенным, в окончании аудиенции, низко поклонился и тихо вышел. Идти назад в темноте коридоров не хотелось, и, проходя мимо стражника, он снял со стены один из потрескивающих факелов. Стражник даже ухом не повел – стоял по стойке смирно. Кузнец ухмыльнулся в бороду, вспомнив подробности их совсем недавней встречи и быстрым шагом направился по одному из коридоров.

Уже наутро Скрог стоял за громоздкими каменными воротам Чертогов Торина, жадно потягивая носом морозный горный воздух и щурясь на яркое солнце, многократно отражавшееся в вечных снегах Синих гор. Он уходил налегке, взяв с собой только фамильный доспех, немного провизии да небогатые сбережения, которые успел отложить, работая под Одинокой горой. Но это было не главное – самая важная его ноша – лютая ненависть к Крепкохватам, и решимость воздать им по заслугам – отныне стала неотъемлемой частью его самого.

***
Бежать было тяжело. Под ногами противно хлюпало – казалось, сама земля этих болот не хотела дать беглецам уйти, хватая их за ступни, подставляя под ноги коряги, не различимые в ночной тьме. Даже воздух, спертый, тяжелый, наполненный болотными газами, тяжким грузом давил на грудь, призывая остановиться и покориться судьбе. Ушибленное плечо ныло при каждом движении. Останавливаться было нельзя – по пятам шли Крепкохваты. Скрог не видел их, и даже не слышал, но чувствовал – они не далеко. Он почти не знал здешних болот, и потому сосредоточился на том, чтобы не отстать в беззвездной мгле от своего нежданного попутчика, который вел себя здесь гораздо увереннее – он совершенно точно, даже не задумываясь, определял направление, обходя топи – видно было, что эти болота ему знакомы давно и хорошо. И хотя Скрог не мог сейчас дать отдых своему вопящему от усталости телу, дать волю своим мыслям он мог вполне. И теперь он прокручивал в памяти события последних недель.

Полный решимости, Скрог отправился на юг от Чертогов Торина, расспрашивая и разглядывая. Бегство Скоргрима во главе большого отряда Крепкохватов, конечно же, не осталось не замеченным и оставило столько следов, что даже неискушенному в делах выслеживания гному не составило труда найти правильный путь. За пару недель воинственный кузнец пересек Эред Луин с севера на юг, не встретив по пути каких бы-то ни было опасностей, если не считать таковой стычку с парой вооруженных лишь дубинами Крепкохватов, по видимому отставших от основного отряда. Скрог пребывал в полной уверенности, что очень скоро нагонит Скоргрима, хотя и слабо представлял, что ему делать, когда это все-таки свершится. Но все складывалось столь удачно и настроение у гнома было таким хорошим, что он решил оставить эти мелочи на гномий авось, рассудив, что коли уж догонит он предателя, случай разделаться с ним рано или поздно предоставится, и уж конечно, все не будет слишком сложно.

Но события последнего дня штормовым ветром налетели на воздушные замки, отстроенные в воображении Скрога, и разметали их, не оставив камня на камне. Где-то к полудню, Скрог, насвистывая под нос веселую песенку, и радуясь припекающему солнышку, прошел Через Игольное Ушко и оказался на границах Шира. Хоббиты, как выяснилось, знать не знали и знать не хотели ни о Скоргриме, ни о Крепкохватах, и вообще всячески пытались держаться подальше от странного гнома, явившегося невесть откуда и нарушающего спокойствие страшными россказнями и странными вопросами. Но на счастье, тут, на самой границе, жили не только хоббиты. После недолгой беседы с местными гномами, Скрог выяснил, что Большой отряд Крепкохватов прошел здесь всего два дня назад и обосновался в близлежащем болоте. С видом гончей собаки, взявшей след, гном раскланялся и чуть ли не рысью отправился в указанном направлении. Еще до заката он увидел высокий частокол, отгородивший прижавшуюся к скале возвышенность и двух Крепкохватов, охраняющих единственных вход. Выбрав местечко посуше, Скрог улегся в высоких зарослях камыша, занявшись тем, чем и планировал – ждать удобного случая. И случай подвернулся довольно быстро, хотя Скрогу так не показалось – в сумерках болотная мошка стала совсем уж назойливой и гном уже всерьез начинал подумывать – не лучшая ли участь пасть от топора предателей, нежели быть съеденным заживо болотным комарьем, когда к воротам приблизилась нестройная ватага Крепкохватов. Усталые, они тащили пару тушек каких-то зверей, в наступившей тьме сложно было сказать каких именно. Скрог не стал медлить, отчасти потому, что понял всю удачу подвернувшегося случая, отчасти потому, что лежать в кустах и кормить мошку не было уже никаких сил. Он тихо поднялся, быстро заправив длинную черную бороду под кольчугу, чтобы во тьме сойти за короткобородых крепкохватов, и смешался с охотниками, сильно уставшими и совершенно не обратившими внимания на нежданного попутчика.
Со входом в лагерь проблем не возникло – один из охотников, по-видимому, старший, перекинулся парой слов с охраной и наспех сколоченные деревянные ворота открылись, впуская вымотанных гномов.

За частоколом не оказалось даже палаток. Видимо, все силы были брошены на возведение ограды в кратчайшие сроки. Несколько десятков костров, разбросанных по возвышенности, собрали у себя всех обитателей лагеря. Выглядели Крепкохваты крайне измученными тяжелыми переходами и еще более тяжелой работой. Многие спали, подложив под голову болотный мох, некоторые что-то жевали или просто грелись у костров. Лишь от одного костра доносились нестройные звуки лютни – слушателей у музыканта, по-видимому, не нашлось и он играл все тише и не складней, правильнее даже сказать не играл, так тренькал по струнам, создавая аккомпанемент собственным мыслям.

Улучив удобный момент, Скрог отстал от охотников, и, держась подальше от костров, стал пробираться к вершине возвышенности, где горел самый большой костер, справедливо рассудив, где стоит искать Скоргрима, случись ему тут оказаться. Подойдя ближе, Скрог хоть и не нашел короля-предателя, но увидел такое, от чего его борода медленно зашевелилась под кольчугой, а думы о Скоргриме вылетели из головы, не оставив и следа. Теперь все его мысли занимала огромная клетка с ржавыми прутьями толщиной с хоббичью руку и тяжеленным засовом, а точнее то, что в ней находилось. А находился в ней огромных размеров каменный тролль. Он сидел спокойно, не двигаясь. Казалось, он смирился со своей участью, лишь дикие глаза зверя сверкали огнем неукротимой ярости, да ободранные и местами гнутые прутья клетки говорили о буйстве, устроенном пленником совсем недавно. Сейчас же тролль вымотался, и, поняв тщетность попыток вырваться силой, ждал удобного момента для того, чтобы сполна расквитаться со своими тюремщиками. В оцепенении от этого зрелища, Скрог не заметил проходившую рядом компанию Крепкохватов.
- Что-то не припомню, чтобы я тебя тут видел. Обернись-ка, почтенный. – голос гнома, державшего в руке большую тлеющую головню был скорее заинтересованным, чем встревоженным. Скрог, вздрогнув, понял, во что вляпался. Повинуясь скорее инстинктам, чем здравой мысли, он резко обернулся, стукнув лбом в нос не в меру любопытного гнома. Тот с проклятиями отпрянул и принялся звать на помощь. Скрог же попытался прорваться через двух его приятелей – сейчас каждая секунда была на счету – но те уже успели достать топоры. Дремучий ужас поднялся из глубины души незадачливого гнома и прошел волной по всему телу до кончиков пальцев – вот он, конец – но тут же схлынул уступив место отчаянной решимости – да конец, но пусть он будет таким, чтобы не стыдно было предстать перед великими родичами в сумрачных посмертных чертогах.

Азарт и ярость боя захлестнули Скрога, он не видел и не слышал как растревоженным пчелиным ульем загудел лагерь, как все больше Крепкохватов спросонья искали оружие и спешили наверх, к месту боя. Он не знал, скольких он ранил или убил и сколько времени прошло, прежде чем он , окруженный пятью предателями оказался приперт спиной к клетке с троллем. Инстинкты вели его все это время – удар – отскок – удар – удар. Эти же инстинкты подсказали то, чего в здравом уме Скрог ни за что бы не сделал – оказавшись припертым к клетке, он бросил свой топор в нападавших и, к ужасу Крепкохватов, отодвинул тяжелый засов. Тролль только этого и ждал – от былого спокойствия зверя не осталось и следа. Одним мощным пинком он открыл дверь клетки, отбросив Скрога в сторону, и с диким ревом начал крушить все вокруг.

Придя в себя после удара о камень, сплюнув попавшую в рот землю вперемешку с кровью, Скрог неуверенно поднялся на руках, помотал головой, пытаясь избавится от головокружения, и, сев, осмотрелся. Живых крепкохватов нигде не было видно – кто успел, попрятались или бежали. Иным повезло меньше – около дюжины изуродованных трупов лежали поодаль от большого костра. Тролль, не найдя больше противников, принялся крушить столь ненавистную клетку. С противоположной стороны костра Скрог уловил блеск топора, запущенного им в толпу нападавших. Гном, шатаясь, поднялся на ноги и неверным шагом направился к костру. То ли удар был слишком сильным, то ли за последние минуты Скрог слишком свыкся с мыслью, что эта ночь для него последняя, но единственным его желанием сейчас было подобрать свой топор. Тролль, впрочем, был слишком поглощен клеткой, чтобы заметить гнома и тот спокойно доковылял до топора, и даже, наверное, смог бы уйти незамеченным, но, нагнувшись за оружием, Скрог почувствовал сильнейшую боль в боку и громко крякнул. Зверь насторожился, и, оставив в покое клетку стал искать источник шума. Заметив гнома, он испустил такой злобный рык, что Скрог моментально забыв обо всех ранах, отпрынгул назад, держа топор наперевес и тяжело дыша. Содрогая землю, тролль быстро надвигался на гнома, в его глазах читался страшный приговор, но Скрог стоял, сжимая древко топора с такой с силой, что пальцы посинели и налились свинцом. Ему было страшно, очень страшно, но возможности спастись он не видел, а позорной смерти в бегстве, как истинный гном, предпочел смерть в неравном бою.

Тролль подходил все ближе и уже занес когтистую лапу для удара, гном тоже приготовился – он знал, его удар будет единственным и он не должен пропасть даром. Но Валар явно благоволили Скрогу сегодня, и за секунду до удара воздух пронзил тихий свист, а в шее тролля невесть откуда появилась длинная стрела с серыми гусиными перьями. Зверь взревел так, что даже пламя большого костра колыхнулось, и повернулся в сторону обидчика. Вторая стрела не заставила себя ждать, вонзившись троллю в глаз. Скрог тоже времени не терял, вонзив топор в открывшийся бок чудища и снова отправился в недолгий и очень неприятный полет – ослепленный болью и яростью тролль не глядя размахивал лапами вокруг себя. Впрочем, второе приземление получилось гораздо удачнее первого, гном перекатился с живота на бок и только успел подумать, что неплохо бы подняться на ноги, как невидимая сила схватила его за шиворот и поставила перед собой. Невидимой силой оказалась рука человека, закутанного в плотный плащ с капюшоном и сжимающего в другой руке длинный резной лук.
- Бежать сможешь? – спросил человек, и, не дожидаясь ответа, добавил – Тогда побежали!

Ворота миновали без проблем – стражи там и в помине не было, но все же беглецов заметили и выслали погоню, справедливо обвиняя ночных гостей в сокращении популяции лагеря. Вот так и получилось, что теперь Скрог бежал, превознемогая боль и усталость за неизвестным спасителем, даже имени которого не знал.

Вскоре почва под ногами перестала хлюпать, но бежать от этого легче не стало – на смену болотной жиже пришел густой кустарник, цеплявшийся за одежду и больно хлеставший по лицу. Наконец человек остановился и тяжело оперся руками о колени, переводя дух после ночной гонки.
- Здесь безопасно – все еще задыхаясь сказал незнакомец. Эти слова подействовали на Скрога лучше самого мощного заклинания, ноги подкосились и он, тяжело дыша, мешком упал в густую траву.

Отдышавшись, человек достал из-за пояса кожаную флягу. Напившись вдоволь он бросил флягу гному, а сам уселся, прислонившись спиной к большому валуну, торчащему из земли. Скрог жадно пил, глотая так громко, что искушенный слух метров с двадцати явно выдал бы своему обладателю местоположение мучимого жаждой гнома. Но никого рядом не случилось, и, напившись вдоволь, гном лежал, в предрассветных сумерках не в силах даже пошевелиться. Человек сидел у камня с закрытыми глазами и, казалось, спал.

- Спасибо. – наконец выдавил из себя Скрог, со стыдом понимая, что на подобающие случаю благодарности сил у него не хватит.
- Не за что – ответил незнакомец, давая понять, что он и не ждет никаких «подобающих случаю» благодарностей. Над укрытием беглецов снова повисла тишина, нарушаемая лишь стрекотом сверчков.
- Ну и дурак же ты, гном – прервал молчание незнакомец.
- Знаю - подтвердил Скрог.
- Что тебе вообще в этом осином гнезде понадобилось?
- Скоргрим. Этому предателю не должно ходить по земле. – гном приподнялся на локте и посмотрел на незнакомца, тот сидел все так же, не открывая глаз.
- И ты решил справиться с ним в одиночку? Во истину, твое счастье, что его тут нет.
- Наверное, ты прав, хотя еще вчера я бы так не сказал. Но это ничего не меняет – я взялся за это дело и должен дойти до конца, каким бы он ни был.
- Что ж, тогда ты скорее всего погибнешь. Не надейся на такую удачу как сегодня каждый раз, как ты вляпаешься в неприятности по самую бороду.
- Все там будем – глухо ответил гном и предался невеселым мыслям.
- Возьми. – что-то упало в траву рядом с гномом. Немного пошарив рукой, он поднял к глазам простую серую оловянную брошь для плаща, украшенную эльфийскими рунами.
- Что это?
- Знак.
- Знак? Знак чего? – Скрог пристально посмотрел на незнакомца.
- Знак для моих друзей, что я тебе доверяю, они помогут тебе в трудную минуту, ели предоставится такой случай – ответил тот, не открывая глаз.
- И кто твои друзья? Где мне искать их? И с чего им вообще помогать мне?
- У них нет названия, но между собой они называют себя Серой Гвардией. Искать их не надо – они сами найдут тебя. А помогать они тебе станут потому, что у вас общий враг, и потому, что у тебя есть этот знак. – терпеливо пояснил человек.
- Они тоже ищут смерти Скоргрима?
- Скоргрим лишь мелкая сошка, одно из тысяч мерзких щупалец истинного Врага, которые он тянет к Средеземью. Впрочем, ты поймешь, о чем я говорю гораздо раньше, чем сможешь приблизится к королю Крепкохватов. – незнакомец открыл глаза и внимательно посмотрел в лицо гному. Казалось, он видит его насквозь. Наконец, человек отвернулся и посмотрел на алеющее небо.
- Все, хватит валяться, дела не ждут – неожиданно бодрым командным голосом произнес он. – Я не могу идти с тобой дальше, у меня еще много дел. Тебе же отсюда на юг. Иди вдоль болота, не заблудишься. Часа через три выйдешь в Занорье. Хоббиты народ отзывчивый, хоть и недолюбливает незнакомцев. Там и раны подлечишь, и снаряжение прикупишь. Потом отправляйся на восток, в сторону Бри, именно туда ушел Скоргрим.

Человек поднялся на ноги и, стряхнув листья с плаща, оказавшегося в свете солнца линялого зеленого цвета, поднял лук и зашагал на север.

- Погоди, я так и не узнал твое имя, - спохватился гном.
- Имена не имеют значения, все мы – враги одного Врага, - был ответ, и незнакомец скрылся в густом кустарнике.

Полежав еще немного, обдумывая сказанное, Скрог кряхтя поднялся, обнаружив, что тело болит пуще прежнего. С трудом преодолевая боль и усталость он поковылял в сторону, указанную незнакомцем. На шее гнома, скрепляя изодранный плащ, тускло переливалась на солнце серая оловянная эмблема с эльфийскими рунами.